Рогоносец - Страница 30

Отец Нафиса сделал им путевки в Индию, куда они должны были поехать в свадебное путешествие. Нафис с удивлением и раздражением стал замечать в своей невесте некоторые черты, которые ему не очень нравились. Она была слишком меркантильна, расчетлива, прагматична. И с первых же свиданий дала понять ему, что ей не нравится его извращенный вкус и различные формы секса, которые можно было практиковать с женщинами и мужчинами. Она строго заметила, что не готова для различных извращений и предпочитает традиционные формы общения. Это его, конечно, раздражало, но пока они были молоды, он подавлял в себе эти чувства, полагая, что обязан жениться и вести себя как нормальный человек. Строгое советское воспитание и мусульманские нормы, оставшиеся от семьи его отца, все еще крепко жили в нем, и он считал свои связи с мужчинами предосудительными и аморальными, осуждая себя за подобные слабости.

В первый раз они поругались с Тамарой еще за месяц до свадьбы, когда она заявила, что не хочет видеть на своей свадьбе большинство его друзей из университета. Свадьбу оплачивали одновременно обе стороны, и она не разрешила ему превысить лимит гостей, пригласив туда и своих студенческих друзей. Ей было гораздо важнее, чтобы на свадьбе присутствовали сотрудники Министерства иностранных дел, друзья ее отца, их соседи по дому и высокопоставленные партийные чиновники. Несмотря на все уговоры Нафиса, она не соглашалась сокращать чиновников в угоду студентам. Его это обидело. Она тоже обиделась и ушла. На следующий день она позвонила сама и заявила, что он может приглашать кого угодно. Разумеется, он не стал приглашать лишних людей, позволив себе позвать только нескольких друзей, среди которых были его бывшие одноклассники – Роберт и Слава. Первый поступил в архитектурный институт, второй учился в Политехническом. Появившийся на свадьбе Роберт передал привет и поздравления сначала от своих родителей, а затем от старшего брата. Он не обратил внимания на вспыхнувшего от смущения Нафиса. А вот Слава пришел не один, а с Люсей, которая когда-то ездила на дачу Давлетгаровых и осталась ночевать. Нафис даже успел узнать у нее про Жанну, которая к этому времени получила высшее образование и вернулась в свою Ригу, где теперь и жила, примыкая к радикалам, требующим безусловной независимости Латвии.

Свадьба получилось веселой. Приехали родственники из Казани, Дания с мальчиками и мужем, Валида со своим другом, тетушки и дяди. Было много известных лиц, несколько депутатов, два заместителя министра, почти все руководство профсоюзов, много сотрудников МИДа. Приехал даже министр иностранных дел, которого Нафис раньше не видел. Никто еще не предполагал, что уже завтра начнется историческое событие, министр иностранных дел сдаст своего президента, фактически поддержав выступивших против Горбачева его ближайших сподвижников.

Министра посадили на самое почетное место – рядом с родителями невесты. Министр уже знал о том, что именно должно случиться завтра утром. Об этом не знал почти никто из сидевших в зале. Но все чувствовали это напряжение, словно разлитое в воздухе.

Свадьба закончилась во втором часу ночи, и молодых отвезли в их квартиру. Все желали счастья и много денег. Это был новый тренд, возникший в последние годы. Если раньше желали счастья, здоровья и много детей, то теперь в первую очередь желали много денег. Деньги становились символом ума, таланта, чести, совести, даже веры.

В первую брачную ночь они настолько устали, что просто сразу провалились в спасительный сон, едва успев разбросать свои вещи по комнатам. Часы показывали уже половину четвертого утра. Но уже в десять Тамара неожиданно растолкала своего мужа.

– Иди, посмотри, что происходит. У нас в стране военный переворот, – закричала она, показывая на телевизор, где передавали сообщения о болезни Горбачева и создании ГКЧП. А затем начали показывать балет «Лебединое озеро». Нафис мрачно смотрел на плавные движения балерин. Затем позвонил Роберту.

– Что происходит? – поинтересовался он.

– Это контрреволюция, – радостно прокричал Роберт. – Мы все, студенты, должны выйти против этих типов и сказать им, что они не имеют права решать за нас или распоряжаться нашими судьбами. Если хочешь, можешь приехать. Наша колонна будет собираться у Белого дома.

– Здорово, – обрадовался Нафис, – обязательно приеду.

Он положил трубку и увидел стоявшую за его спиной Тамару.

– Куда это ты собрался? – поинтересовалась она. – Собираешься сделать меня вдовой, еще толком не женившись? Совсем с ума сошел? Никуда ты не поедешь. Уже танки вошли в город. Кому нужны ваши ребячьи глупости. Хватит, Нафис, пора взрослеть.

– Я поеду, – упрямо и твердо заявил Нафис. – Там будет много моих знакомых и товарищей. Я не имею права сидеть дома, когда за окном происходят такие эпохальные события.

– Самое эпохальное событие в твоей жизни – это свадьба, – бесцеремонно заметила Тамара. – И теперь ты отвечаешь не только за себя, но и за меня.

– Ты ничего не понимаешь, – снова попытался урезонить молодую супругу Нафис и нарвался на ее крик.

– И не хочу ничего понимать, – закричала Тамара. – Все умные люди сейчас сидят по домам и ждут, чем это все закончится. А ты собираешься вылезать на улицу и идти на митинг, где тебя либо арестуют, либо пристрелят.

Он прекратил пререкаться, поняв, что это бесполезно. Но через два часа, когда снова позвонил Роберт, молча оделся и решил уходить. Увидев его одетого в куртку, она снова запричитала:

– Я тебя не пущу. Не смей уходить. Через три дня мы улетаем в Дели, в свадебное путешествие. Нам нужно собирать вещи, а не ходить на глупые митинги, где выкрикиваются какие-то непонятные лозунги. Ты хочешь, чтобы победили эти горлопаны? Отец давно мне говорил, что пора наводить порядок и убирать этого болтуна Горбачева. Так думают все нормальные люди. И твой отец тоже наверняка так думает. Или ты не понимаешь, что в случае победы этих демократов первыми выгонят с работы твоего и моего отца? Ты этого добиваешься? Ты поэтому бежишь на митинг?